Полетим в Пудож (Вырезки из интервью с начальником «Северо-Западной базы авиационной охраны лесов» Геннадием НЮППИЕВЫМ)
12:51
9 июня состоялось знаковое для жизни республики событие: впервые за последние пятнадцать лет самолет местной авиакомпании совершил так называемый технический рейс Петрозаводск — Костомукша, логическим продолжением ему может служить регулярное авиасообщение между столицей республики и самыми отдаленными ее районами.
— Геннадий Станиславович, получается, что мы присутствуем при втором рождении авиации в Карелии: первое было семьдесят пять лет назад, второе — на прошлой неделе? — Не совсем так. Гражданская авиация в Карелии не умирала. Да, не проводились пассажирские перевозки. Но предприятие продолжало жить и исполнять свою основную работу — полеты по оказанию экстренной медицинской помощи, поисковые и аварийно-спасательные полеты, защищать леса Карелии от пожаров, выполнять другие виды авиаработ. Но регулярные пассажирские перевозки — увы — были прекращены. — Как я понимаю, по причинам экономическим? — Разумеется. У населения не было денег, у бюджетов всех уровней — тоже, да и предприятия тоже были заняты одним — выживанием. Так что некому было платить за перевозку пассажиров. Но необходимость в перевозках не пропадала никогда. Напротив — жизнь ускоряется, и тратить часы и дни на переезды наземными видами транспорта становится роскошью. — О необходимости пассажирских авиаперевозок говорить — время попусту тратить. Она и так ясна. А вот об экономике… Что-то изменилось, раз уж регулярные перевозки стали возможны? — Несмотря на сегодняшние трудности, правительство республики изыскивает возможность дотирования этой деятельности. — То есть деньги пассажиров, заплаченные ими за билет, не восполняют средства, потраченные вашим предприятием на перелет? — Да, в миниатюре повторяется та же ситуация, что и на Дальнем Востоке. Жителям этого региона государство тоже помогает приобретать билеты на самолет — чтобы долететь до европейской части страны. Подобное предполагается и в Карелии. Без дотаций эта деятельность была бы убыточной, а значит, сразу прекратилась. А так убытков не предполагается. Впрочем, и прибыли — тоже. Но мы понимаем социальную значимость этих рейсов. Так что летать будем. — Да, насчет социальной значимости — это вы верно сказали. Жители дальних поселков и так многого лишены: кинотеатров, полноценного медицинского обслуживания, образования, модных магазинов… Восполнить хотя бы отчасти им то, что недодано, можете лишь вы — со своими самолетами. — Ну, не только самолетами. Самолетов — восемь в нашем распоряжении. Кроме того, пять вертолетов. Так что, думаю, потребность населения обеспечим. — Вдобавок, насколько я знаю, аэропортов в Карелии — три? — Да. Из них два: Бесовец и Пески — в Петрозаводске. Третий — в Костомукше. Все остальные места посадок воздушных судов так и называются: «посадочные площадки».
— Значит, Пудож — не аэродром, а всего лишь посадочная площадка? — И Пудож, и Калевала для нас теперь — только посадочные площадки. Хотя мы планируем открыть и с ними регулярное авиасообщение. Тот есть три района республики в перспективе могут быть связаны с ее столицей авиарейсами. Раз уж взяли для примера Пудож, сравните: восемь часов на автобусе по тряской дороге вокруг Онежского озера или пятьдесят минут — на самолете.
— А мощи хватит? Ведь техника у вас в распоряжении не новая? — Техника не новая. Верно. Но безопасность полетов определяется не только возрастом техники: упавший в Атлантику французский аэробус был совсем новый, а наши самолеты Ту-95 или американские Б-52 десятилетиям летают. Без всяких авиапроисшествий. Не в возрасте дело. Нет лучше самолета для местных авиалиний, чем Ан-2 и вертолета, чем МИ-8. Они доказывают это десятками лет на всех континентах Земли. Главное — в финансировании. Если будут деньги, будет все: оборудование, техника, люди... В последние годы правительство Карелии делает все, чтобы улучшить финансирование. Отсюда и результат.
— Вот и опять о деньгах заговорили. Куда без них! Работа на пассажирских линиях не помешает выполнению других задач? Иначе говоря, денежные резервы не будут отвлекаться, например, с авиаработ по охране леса на другие авиационные работы? — Я отвечу примером. В апреле уже просчитывалась возможность возобновления пассажирских авиаперевозок. И тут нам поступила просьба: в Водлозерском национальном парке пропал один из сотрудников. Просто ушел в лес и не вернулся. Весна, распутица… Наземными средствами не обойтись. Неделю мы его искали. Нашли. Он по наледи на какой-то лесной остров прошел, а вернуться не смог: растаяло все, топь образовалась. Вот и голодал на этом острове неделю. В 1 миллион двести тысяч рублей нам эта поисково-спасательная операция обошлась. Никто нам пока этих средств не вернул. Но это не помешало нашей основной деятельности. Два раза в неделю наши летчики совершают полеты по оказанию экстренной медицинской помощи — на таких же условиях. Я не имею морального права отказать в полете — там ведь человеку плохо. Порой речь идет о жизни и смерти. Два раза в неделю — в среднем. Так что давайте отделять: мухи отдельно, котлеты — отдельно. Пассажирские перевозки — одно, прочие виды работ — совсем другое. Но все они нужны. А значит, летать будем. Возможно — в другие регионы. А пока, в перспективе — в Костомукшу, Пудож, Калевалу.
9 июня состоялось знаковое для жизни республики событие: впервые за последние пятнадцать лет самолет местной авиакомпании совершил так называемый технический рейс Петрозаводск — Костомукша, логическим продолжением ему может служить регулярное авиасообщение между столицей республики и самыми отдаленными ее районами.
